Сопоставляя наши выводы с тем, что действительно произошло, знаменитый сыщик должен был бы отдать должное нашей проницательности. Потому что мы угадали: в 1839 году была открыта вулканизация каучука, а в начале 80?х годов была заложена первая его плантация.

О культивировании каучуковых лесных деревьев писал, как вы помните, еще Андерсон. В 1800 году эту же идею высказал и англичанин доктор Ховисон. Он даже предложил конкретное место для этого — Индию и конкретное растение, которое также, как бразильская гевея, может давать латекс, — каучуконосную лиану.

Но в то время эти предложения казались делом далекого будущего, промышленности с избытком хватало того, что привозили из Бразилии.

Однако это будущее оказалось не таким уж далеким. В 1861 году лесное управление Голландии заложило первую в мире плантацию каучука на западной части острова Ява. Были посеяны саженцы одной из разновидностей фикуса, способного давать каучуковый латекс. Но это растение намного уступало бразильской гевее, и проблема с повестки дня не снялась.

Вскоре мировой каучуковый рынок начинает лихорадить. Южноамериканские компании мобилизуют все средства, всё дальше уходят в джунгли сборщики каучука, но положение не меняется в лучшую сторону. Даже наоборот, появляется новая опасность — опасность истребления бразильской гевеи.

Наконец спохватывается и английское правительство. В 1870 году вопрос выносят на заседание парламента. Обсудив его, парламент соблаговолил принять решение: поручить генеральному консулу в Рио-де-Жанейро договориться с правительством Бразилии о вывозе семян гевеи.

Генеральный консул незамедлительно отправляется в резиденцию правительства.

Но — поздно.

Правительство Бразилии издает закон, запрещающий вывоз семян и саженцев гевеи. Нарушителей государственной монополии ожидает длительное тюремное заключение.

Бразильские власти прекрасно понимают, что Англия не смирится с отказом. Она будет пытаться всеми правдами и неправдами — вернее, теперь уже только неправдами — вырвать из рук Бразилии монополию на каучук.

В таможни направляют войска. Каждое английское судно перед уходом из Бразилии тщательно обыскивают. Ни один трюм, ни один мешок не остаются без досмотра.

Английские капитаны возмущены. Но приказ есть приказ. И они вынуждены открывать все двери перед таможенными чиновниками, развязывать для них все тюки, отдавать на анализ любые зерна, мало-мальски похожие на семена гевеи.

Англия не на шутку обеспокоена.

Когда семена можно было свободно вывозить и когда они практически ничего не стоили, они никого не интересовали. Теперь, когда они стоят свободы, за них готовы уплатить любые деньги.

В частности, готова рискнуть Ливерпульская торговая палата. Условия такие: человек, оценивший свою жизнь в фунтах стерлингов, должен доставить семена в любой порт Англии. Остальное — не его забота. Остальное — забота сэра Джозефа Хукера.

Хукер — директор знаменитого Ботанического сада в Кью, близ Лондона. Он согласен предоставить под семена гевеи лучшую теплицу; он согласен сопровождать взошедшие саженцы в южноазиатские колонии Великобритании. Все продумано до деталей.

Нет только одного — самих семян.

И Джозеф Хукер ищет человека, готового послужить славе Англии.

В 1873 году он находит его — первого.

Знаменитый охотник Джон Форрис, объездивший весь мир, не прочь попытать счастья. Ему предстоит необычная охота. Он привык к поединкам с хищниками, теперь его противником будет таможенная служба.

Форрис прибывает в Бразилию. Его путь — вверх по Амазонке, а потом по Рио-Негро. На их лесистых берегах он собирает семена гевеи и укладывает их вместе с землей в железные банки. Когда собрано 5 тысяч семян, Форрис поворачивает обратно.

Остается самое главное: таможня.

Форрис решает испытать судьбу в ближайшей же гавани — в Манаусе, на слиянии Рио-Негро и Амазонки. Судьба оказывается к нему благосклонной. Ему дважды везет. Дважды он уходит от тюрьмы.

Ему удается обмануть таможенную охрану и пронести больше половины банок на английское судно. И еще ему удается замаскировать эти банки так, что их не могут найти чиновники, осматривающие корабль.

Все время, пока судно плывет по Амазонке, Форрис напряжен; ему не верится, что все позади. И лишь когда вода за бортом теряет свою желтизну, когда судно выходит в экстерриториальные воды, Форрис впервые вздыхает с облегчением.

Однако успокаиваться рано, впереди еще недели пути, океанский простор, частые смены температуры. А семена привыкли к тропической жаре.

И Форрис решает устроить тропики у себя в каюте.

Пассажиры изумлены: знаменитый охотник, оказывается, еще и большой чудак. В теплую погоду, когда так приятно впустить в иллюминаторы ласковый морской ветерок, он как одержимый топит свою каюту и не переставая таскает в нее воду. Один из пассажиров, пытавшийся под каким-то предлогом войти туда, самым невежливым образом выдворяется. Обиженный, он рассказывает в салоне, что сквозь приоткрытую дверь на него дохнуло как из бани. “Может быть, мистер Форрис собирается продавать билеты в свою баню?” — насмешливо вопрошает он.

Форрис молчит. Ему не до шуток. Он вел крупную игру. Он выиграл первый кон. Но игра еще не кончена. Ему еще надо доставить семена в Кью. Все семена.

Форрис еще не знает, что ставка в игре вновь повышена. В тот момент, когда он подплывает к белым берегам Англии, правительство Бразилии усиливает закон: отныне за одно-единственное семя — смертная казнь.

Путешествие окончено. Банки с семенами перекочевывают с парохода на поезд. Здесь уж не сделать в купе тропики, но, к счастью, переезд короткий.

В Кью Форриса встречает Хукер. Он благодарит его от имени нации, от имени многих поколении англичан, которые будут пользоваться каучуковыми изделиями. Отныне Англия не зависит от импорта каучука. Вскоре она будет иметь свой. А мистер Форрис отныне не зависит от случайной удачи — в банке его ожидает круглая сумма денег.

Хукер говорит торжественно, подчеркивая всю значительность этого момента. Он еще не подозревает, что все эти слова сказаны напрасно, что вскоре ему придется вновь повторить их по точно такому же историческому поводу.

Из трех тысяч семян, посаженных в теплицах Кью, взошли лишь тринадцать. А из этих тринадцати в Калькутту не дошло ни одно — они все погибли в пути.

Путешествие Бразилия — Англия — Индия оказалось им не под силу.

Форрис напрасно рисковал жизнью.

Хукер зря приветствовал новую эру.

Ливерпульские толстосумы зря выбросили на ветер огромные деньги.

Эта авантюра их больше не интересует. Пусть сэр Хукер поищет других простачков.

Что ж, Хукер и не собирается отступать. Не повезло один раз — повезет в другой. Он научен горьким опытом, он больше не повторит ошибки. Ему нужен человек, который не только захотел бы рисковать своей жизнью, но который знал бы все повадки гевеи, изучил бы все ее сорта и сумел выбрать среди них самый устойчивый к перемене места жительства.

И Хукер садится писать письмо Генри Уикхэму.

Имя этого человека пока еще никому не известно. Да и сам Хукер знает о нем не так уж много. Он знает лишь, что Генри родился на севере Англии, что в Бразилии живет уже пять лет и имеет собственную плантацию, что еще до того, как стать плантатором, он много путешествовал по Гондурасу и Бразилии. И даже тогда, когда он осел в Сантарене — там, где Тапажос впадает в Амазонку, — даже и тогда страсть к лесоводству еще не раз влекла его в глубь бразильских джунглей. Хукер читал записки об этих путешествиях, они вышли в Англии, и когда теперь он перечел их, он понял: вот человек, который ему нужен.

Вскоре из Сантарена приходит ответ. В весьма туманных выражениях — на тот случай, если письмо попадет в руки властей, — Генри Уикхэм дает понять, что он согласен послужить отечеству.

Осталось уточнить детали. Доверять их почте слишком рискованно. Поэтому в Бразилию отправляется нарочный.